Миф о сталинских репрессиях (часть 3)

Как отправную точку он, видимо, взял справку Берии, предоставленную Сталину, поэтому число приведено с точностью до одного человека, а «около 667000» — число, округлённое с непонятной точностью.

Павел Краснов

По всей видимости, это просто округлённые данные Руденко, которые относятся ко всему периоду 1921-54 гг., либо включают данные по преступникам, которые учтены как уголовные.

Статистические оценки, которые я проводил, показали, что ближе к реальности числа Руденко, а данные Земскова завышены примерно на 30-40%, особенно в количестве расстрелянных, но повторюсь, сути дела это нисколько не меняет.

Значительное расхождение в данных Земскова и генерального прокурора СССР Руденко (примерно в 200-300 тысяч) в количестве арестованных происходит, по всей видимости потому, что значительное количество дел подверглось пересмотру после назначения на пост наркома Лаврентия Берии. Было освобождено из мест заключения и временного содержания до 300 тысяч человек (точное число пока неизвестно). Просто Земсков их считает жертвами репрессий, а Руденко — нет, и на это у него есть основания, поскольку справедливость по отношения к ним уже восстановлена, а лица в этом виновные, наказаны. Более того, Земсков считает «репрессированными» всех, кто когда-либо арестовывался органами госбезопасности (включая ЧК после Революции), пусть он даже и был освобождён вскоре после этого, о чём сам Земсков прямо заявляет. Таким образом, в жертвы попадают несколько десятков тысяч царских офицеров, которых наивные романтики-большевики выпускали под «слово офицера» не воевать против Советской Власти, а потом «благородные господа» сразу же его нарушали, о чём не стеснялись заявлять во всеуслышание. Земсков не является беспристрастным исследователем и прямо говорит, что не любит «тоталитарный строй».

Заметьте, что я употребляю слово «осужденных», а не «репрессированных», потому что слово «репрессированный» подразумевает человека безвинно наказанного. Были ли те, или подавляющее большинство тех, кто был осужден в 30-е, невиновными — это большой вопрос. Одна из причин выбора больших чисел — очевидность того, что 20, а тем более 40 миллионов человек не могут быть виновными. Отсюда сразу следует вывод о беззаконности и людоедской жестокости Советской власти. А если принять официальную статистику НКВД или даже Земскова, то сразу встает вопрос — «Да, это много и это очень плохо, но были ли они невиновны? Вполне может быть, что, к сожалению, в стране за 33 года действительно нашлось такое количество людей, нарушивших закон». А как обстоят дела в других странах, может быть там картина принципиально другая? Нет, нисколько. Например, в тюрьмах Америки находится более 2 миллиона 200 тысяч человек. Это сейчас, в мирное время. Это много? Немало, но из этого никак не следует, что большинство из них невиновны. Население США составляет 260 миллионов человек, количество заключённых — 2 миллиона 200 тысяч, население СССР в 1940 г. — почти 200 миллионов, количество заключённых 1 миллион 850 тысяч, то есть в таком количестве нет ничего экстраординарного, и вот это действительно удивляет, если учесть, чем были для Советской Страны 1921-54 годы, особенно годы перед Войной. Условия, в которых находилась страна в середине 30-х годов нужно называть словами «военное положение». Это было не изобретение «проклятых большевиков для борьбы с собственным народом», а суровая необходимость. Знаменитая Индустриализация фактически была актом холодной войны тех лет для экстренного создания современных вооружений в ответ на открытые военные приготовления соседей. Сейчас демонстративно игнорируется то, что Советская Россия считалась слабым противником и лакомым куском для агрессора. Планы раздела территории СССР открыто строила даже Финляндия, проводя соответствующие обсуждения в парламенте. Но это была далеко не только холодная война, Советская Россия практически все 30-е годы вела самую настоящую «горячую» оборонительную войну, реальная война началась задолго до 1941 г. Крупный японский историк И.Хата утверждает, что на советско-китайской границе только за 1933-34 гг. произошло 152 боестолкновения японских и советских войск, в 1935 г. — 136 и в 1936 г. — 2031. Нападающей стороной всегда были японцы. Если это не война то что? Дальневосточная граница была фактически линией фронта. Дважды (Хасан и Халхин-Гол) Япония устраивала серьёзные локальные войны с Советской Россией, в которых приняли участие сотни тысяч солдат. Любая война начинается с предварительной разведки. Японские спецслужбы проявляли крайне высокую активность и это понятно — война есть война, воистину было бы удивительно, если бы японской агентуры не было.

В те годы, подобно Чечне в наше время, на теле страны была незаживающая рана, только во много раз большего размера — басмачи Средней Азии, борьба с которыми велась до середины 30-х, только в 1933 году был образован Туркестанский ВО, до этого он назывался «фронт», потому что вёл активные боевые действия против басмачей — прекрасно вооружённых и всячески поддерживаемых Англией боевиков, базировавшихся по большей части в Афганистане. Англия в ту пору была крупнейшей колониальной державой, войска которой стояли в Индии, а британские спецслужбы считали регион своей вотчиной. Активность английской агентуры в Средней Азии (да и не только в ней) была исключительно высокой. Термин «английский шпион» — не просто расхожий штамп тех лет, а жестокая реальность. Найти агентуру среди «бывших» не составляло труда — они люто ненавидели Советскую власть и легко шли на контакт даже с фашистскими спецслужбами. Интересно, что ещё надо было делать с этими людьми, кроме того, как отлавливать и предавать суду или трибуналу? СССР был главным и практически единственным врагом Финляндии, Польши, Венгрии, Румынии, Норвегии, Турции. Практически вся их разведывательная и диверсионная деятельность была сосредоточена на разрушение и захват территории Советской России. Например, в 1921 г. финско-русскую (СССР образовался чуть позднее) границу перешли прекрасно оснащенные и подготовленных отряды «карельских борцов за независимость» и финских «добровольцев», которые были на самом деле кадровыми сотрудниками спецподразделений финской армии и разведки. На «освобожденной территории» финнами и их агентурой была уничтожена местная власть, вырезаны коммунисты и их семьи, началось истребление русского населения. Общее руководство бандами осуществлял финский майор, сразу же было сформировано «временное правительство свободной Карелии», в состав которой включались: весь Кольский полуостров, русское Беломорье, Петрозаводск, Олонецкий край. Фактически это было вторжение финских войск специального назначения, которые составляли «отдельную карельскую бригаду». В борьбе с Советской Россией начали участвовать западные транснациональные корпорации (они предоставляли средства и снаряжение), которым была обещана своя доля в собственности побеждённой России и право эксплуатации её народа. «Мятеж» был самой настоящей локальной войной, Красной Армии и отрядам ЧК удалось разгромить захватчиков, но диверсии и убийства продолжались ещё несколько лет. Теперь осуждённые за свои преступления предатели, перешедшие на сторону финнов (до 10 тыс. человек), считаются «репрессированными». Это лишь один из эпизодов трагической и героической истории тех лет, но были ещё и бои с многотысячными отрядами басмачей, отражение вторжений курдов на Кавказе, попытки английской и турецкой агентуры поднять восстание с целью отторжения Азербайджана, польские диверсанты, десятки тысяч японской агентуры (по японским данным) в среде белогвардейской диаспоры в Китае и многое другое. Когда анализируешь историю тех лет, удивляет не то, что осуждённых было много, а то, что в тех условиях их было так мало. Это примерно то же самое, как если бы хирург, оперирующий в землянке под бомбами на передовой, достиг тех же результатов в спасении больных, как и современный госпиталь, в мирном городе, где всего вдосталь.

Следующая линия защиты «теоретиков репрессий» — «Пусть погибли не десятки миллионов, а сотни тысяч, но это всё равно преступление, ибо смерть даже одного человека есть убийство! А тут 600 тысяч!» Нередко упоминается знаменитая «слезинка ребёнка» из Достоевского. Однако реальный мир таков, что есть немало ситуаций, когда безболезненного выхода просто не существует, например, нельзя сделать операцию больному, не пролив ни капли его крови. Альтернативой будет только отказ от операции, когда больной умрёт в мучениях. Жестокость судьбы правителя в том, что ему более чем другим приходится выбирать не между хорошим и плохим, а между плохим и худшим. Увы, есть немало ситуаций, когда, если ребёнок не прольёт слезинки, то кровавыми слезами будет плакать весь народ. Так, например, непременно случилось бы, если бы не было своевременной индустриализации — аграрную Россию раскатали бы немецкие танки, а если бы не были разгромлены банды и шпионы 1920-30 гг., то даже фашистские танки бы не потребовались — России бы уже не было.

Подавляющее большинство расстрелянных Советской Властью были самой настоящей нечистью — бандитами, фашистскими полицаями, басмачами, шпионами, предателями и так далее.

Страдали ли в те лихие годы невиновные?

Конечно, страдали, как страдают и сейчас — существует такая вещь как «ошибки правосудия». В благополучной Америке они составляют по официальным данным около 5% осуждённых. Так признаются сами американские судьи, правозащитники и ассоциации адвокатов называют число в 2-3 раза большее, но на то они и правозащитники. Это означает, что в тюрьмах США в настоящий момент безвинно сидит свыше ста тысяч человек, а сколько их будет за 30 лет? Значит ли это, что человечеству следует отказаться от правосудия? Увы, судебные ошибки — неизбежное пока в любом обществе зло, которого никак нельзя избежать. Из того, что при операции умирает определённый процент больных, не следует, что операции надо вовсе отменить. Точно также никому в голову не приходит отменить суды, несмотря на все их издержки и недостатки — если это сделать в обществе будет невозможно жить, единственное что можно сделать, это по возможности периодически возвращаться к пересмотру дел, что и происходит во всех странах.

Интересно было бы оценить, каковы были ошибки в СССР. По сообщению Аристова, направленному 17 октября 1956 г. в ЦК КПСС, комиссиями по реабилитации были рассмотрены дела на 176 325 человек, из которых 100 139 были освобождены, а 42 016 были снижены сроки наказания. Из числа осуждённых за политические преступления на свободу вышли 50 944 человека.

Следует отметить любопытный факт, что количество реабилитированных «политических» (50 944) практически равно количеству реабилитированных уголовников (100 139 — 50 944 = 49 195), то есть, нет никакого перекоса в несправедливом отношении в осуждении политических преступников. Интересный факт, не правда ли? И всё это несмотря на неприкрытое давление хрущевского руководства. Следует отметить и интересное выражение «снижены сроки наказания», то есть выпущены люди виновные, но, тем не менее, несправедливо (слишком сурово) наказанные, они, кстати, тоже учитываются как «несправедливо пострадавшие при репрессиях».

В конце 80-х годов по распоряжению Горбачёва была создана «комиссия по реабилитации», которая в расширенном виде продолжила свою работу в «демократической России». За полтора десятка лет своей работы она реабилитировала 120 тыс. человек, работая до крайности пристрастно — реабилитировались даже явные преступники. О многом говорит попытка реабилитировать Власова, которая не удалась только из-за массового возмущения ветеранов. Позвольте, а где же «миллионы жертв»? Гора родила мышь. Эти числа с избытком вписываются в «ошибки правосудия». Это означает лишь то, что подавляющее большинство осуждённых были виновны совершенно явно.

Рассматривавший дела осуждённых преступников генеральный прокурор России Казанник публично заявил, что «во времена Сталина законность не нарушалась».

О чём ещё может быть речь?

Казалось бы, что можно сделать вывод — «репрессии вообще миф, времена были суровые, врагов много, кое-где порой встречались отдельные недостатки, но ничего экстраординарного не было». Так ли это? Нет. Я утверждал не это, а то, что нет ничего экстраординарного в количестве осуждённых и то, что подавляющее их большинство были виновны. Вывод о том, что не было ничего необычного, был бы поверхностным и даже значительно искажающим историю. Он намного ближе к реальности, чем миф о массовых репрессиях но, к сожалению, тоже не верен. Репрессии были, но они не были массовыми, и это был намного более сложный процесс, чем кажется. Более того, это была совокупность различных по сути процессов.

Есть факты, кажущиеся на первый взгляд очень странными и никак не вписывающимися в общую картину: знаменитые «Сталинские списки» (около 40 тыс. человек), около трёхсот тысяч выпущенных из тюрем Берией в 30-х годах, массовые аресты сотрудников НКВД и государственных органов в 1937-40 гг., странное молчание правящей верхушки СССР «о репрессиях», хотя даже не было необходимости врать — достаточно было просто открыть архивы, неоднократное более чем странное заявление лидера КПРФ Зюганова о том, что КПРФ «осуждает массовые репрессии», хотя он прекрасно знаком с реальной картиной (данные Земскова и других исследователей передавались ему неоднократно). Если есть совокупность фактов такого рода, то это значит, что подобная упрощённая модель не только неверна, а вредна, потому что скрывает или не учитывает какие-то очень серьёзные процессы, мозаика при этом «не складывается».


Павел Краснов

Статьи по теме:

Подписаться
Уведомить о
guest
0 комментариев
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии
0
Оставьте комментарий! Напишите, что думаете по поводу статьи.x